[indent] Поразительно, как мозг всегда сопротивляется тому, что ему не нравится или угрожает. Как волшебная доска в детстве. Не нравится рисунок – положи доску плашмя, и он исчезнет.
[indent] Только кубарем покатившись по крутому склону, который из поросшего густой травой и мелкими деревцами то становился выжженным солнцем и абсолютно голым, то снова порастал не терпящими жары и палящих лучей травами, Максимилиана, наконец, поняла, что исподволь нашёптывало ей подсознание. Она уже видела нечто подобное. Даже не один раз. Реальность менялась, будто платок в руке фокусника, выворачиваясь наизнанку. Вот он был с обеих сторон синим и расшитым звёздами, словно ночное небо, а вот он уже и ярко-голубой с белыми облаками. Вот они с Кемалем катятся по поросшему деревьями холму в заросли крапивы, а вот – падают на залитую железобетоном площадку. В лесу не было никакого заброшенного завода. Просто реальность начала проступать сквозь саму себя чуть раньше, чем незадачливые волонтёры окончательно переступили невидимую и неосязаемую границу, за которой реальное и нереальное менялись местами. И теперь пути назад у них не было.
[indent] Ещё один признак соскальзывания состоит вот в чём: это ощущение, что общая ситуация или стала, или в самом ближайшем времени станет хуже.
[indent] Под холмом слои реальности окончательно разошлись, и невезучие волонтёры остались в том из них, где лес оказался где-то далеко, а на смену ему пришла раскалённая промзона. Фон Цвишен умела падать, но не выбирать направления падения, а потому ничего не могла сделать ни с тем, что масса Кемаля ускорила его падение с холма, из-за чего он укатился вперёд неё, ни с тем, что их и без того проходившие слишком близко друг к другу траектории качения под конец сошлись в одной точке.
[indent] Гравитация! Бессердечная же ты сука!
[indent] Фон Цвишен не была склонна искать во всём какой-либо мистический или символический подтекст и уж тем более не верила в карму. Хотя бы потому, что тогда ей пришлось бы смириться с мыслью, что она – греховна и преступна от рождения, раз её отчим не понёс никакой расплаты за все те страх и боль, под знаком которых прошли её детство и отрочество. Но сейчас случаю оказалось угодно, чтобы успевший потрепать ей нервы Кемаль смягчил ей падение. И всё же удар оказался достаточно сильным, чтобы у неё перехватило дыхание. Девушка закашлялась в тон мужчине и рассеянно посмотрела на холм, с которого они только что скатились. От ушиба ныла вся спина. Мутные зелёные глаза Максимилианы пробежались по крутому склону сверху донизу, и ей стало дурно от мысли, что они с Кемалем упали с такой высоты. Вопрос был в том, действительно ли они скатились с самой вершины, или же искривление реальности выкинуло их где-то посредине, или даже ниже.
[indent] – Жива, – Максимилиана осторожно пошевелила руками и ногами, убеждаясь, что нигде не возникает совсем уж подозрительной болезненности, а потом, и аккуратно повернула и наклонила голову. – И, вроде, цела, – добавила она, настороженно поглядывая на Кемаля. А он только протянул ей руку. Она приняла её, но стоило ей оказаться на ногах, и уже он принялся вертеть её, убеждаясь, что с нею всё в порядке. Максимилиана благодарно улыбнулась разбитыми губами. – Всё нормально. Если бы сломала я что-то, то на ноги бы не встала. Наверное, – она развела руками. – Опять эти шуточки Таллахасси, – добавила девушка уже шёпотом и с благодарным кивком приняла бутылку из руки мужчины. – Спасибо, – она сделала пару больших глотков и протянула воду обратно, после чего вновь посмотрела по сторонам.
[indent] От леса не осталось и следа. Крутизна холма отбивала всякое желание даже пытаться проверить, можно ли вернуться назад. Да и палящие солнечные лучи, словно выжигавшие всё живое в давно заброшенной промзоне отнюдь не располагали к попыткам восхождения по открытому им голому склону, заставляя думать о том, где найти тень. Максимилиана глубоко вздохнула. О том, что злополучная болонка могла угодить в одну из бесчисленных аномальных зон Таллахасси, она не подумала. Из груди девушки вырвался глубокий вздох. Уже в который раз она вспоминала нарисованную ею в казавшемся теперь таким далёким отрочестве карту, на которой старательно отмечала все встретившиеся ей некогда аномалии. Вот только главной проблемой всегда было не само существование этих «Таллахасских Треугольников», а их полная непредсказуемость.
[indent] Беда не в том, что реальность может искажаться, а в том, что делает она это внезапно!
[indent] А пока фон Цвишен пыталась вспомнить, в каких районах города находились злополучные парк и мёртвый завод, чтобы внести соответствующие пометки на старую карту, Кемаль вновь начал распаляться, и теперь у девушки уже не осталось сомнений в том, что их провал из леса в промзону, равно как и побег злосчастной болонки – звенья одной цепи. И все они были завязаны именно на то, что она так и называла для себя «Треугольниками» для простоты. Вот только звучала эта теория для любого непосвящённого так, что проще было сразу объявить о своём сумасшествии. Фон Цвишен глубоко вздохнула. Она хотела было открыть рот, чтобы всё-таки попытаться изложить свою версию произошедшего, но Кемаль внезапно схватился за кирпич, от чего она тут же попятилась. А он продолжил распаляться. Максимилиана сокрушённо покачала головой. Она ничего не могла поделать с тем, что он всё сильнее напоминал ей отчима, которого она ненавидела всеми сердцем и душой. Но только сейчас ей впервые пришла в голову мысль, что и человек, которому она была обязана несколькими шрамами, оставленными ударами пряжки ремня, мог всего лишь оказаться под влиянием искажавшей реальность в городе силы, которая исподволь и превратила его в того монстра, которого она помнила.
[indent] – У вас, мальчиков, есть, наверное, спецкурс в школе: «Как дать женщине по морде», – пробурчала Максимилиана, сверля Кемаля сердитым взглядом зелёных глаз. – Сделала я что? Рассчитала траекторию падения, чтобы на тебя упасть? Перенесла нас сюда? Что? Если превращусь вдруг я в восьмидесятиметровую черепаху и дома крушить начну, ты меня Гамерой назовёшь? И если ограблю я пару банков, меня Джоном Диллинджером назовёшь? – она обвела руками площадку. – Не боишься, что я тебя за твои выкрутасы куда-нибудь в полный дерьма канализационный коллектор отправлю? Не боишься в розовом дерьме, пахнущем духами «Шанель номер пять», но которое на вкус, как самое обыкновенное дерьмо, утонуть? – девушка скрестила руки на груди. – И правильно, что не боишься. Я не умею чудеса творить. Но этому городу и не нужно, чтобы кто-то умеющий обязательно был. Я не знаю, что это, и как это работает. Знаю только, что здесь такое случается. Иногда, – она задумчиво вздохнула, подбирая слова. – Здесь сама реальность может очень странные фортели выкидывать. Иногда – посредством изменившихся людей. Иногда – сама. Когда? Иногда. Я не знаю. Может быть, всё дело в том, как на небе звёзды выстроились. Может быть – от фаз Луны. Но это случается иногда, – она глубоко вздохнула. – Мы с тобой попали в одну из таких, так скажем, аномальных зон, и именно на этот раз она как портал сработала, – фон Цвишен развела руками. – Звучит бредово? Сама знаю. Но нет у меня другого объяснения, – она отряхнула джинсы и только теперь заметила, что, пока падала, потеряла джинсовую куртку. Должно быть, та так и осталась где-то в лесу. Из груди немки вырвался мрачный вздох. Оставалось только порадоваться, что ключи от мотоцикла и телефон ей хватило ума переложить в карманы джинсов. Она передёрнула плечами и внимательно посмотрела по сторонам. – Что это за здание? Завод. Судя по всему, заброшенный и уже порядком давно, – девушка кивнула на скалившиеся кривыми тусклыми зубами выбитых стёкол окна. – Скорее всего, мы где-то на юго-востоке, – она задумчиво наморщила лоб. – Насколько помню я, большая часть промышленных предприятий именно в там расположена, – немка развела руками. – Пошли – осмотримся, – стараясь ступать бесшумно, она неторопливо направилась в сторону ярко освещённого палящими солнечными лучами заводского корпуса.
[indent] Вот так мы зачастую и навлекаем на себя собственную погибель, не внемля голосу, призывающему нас остановиться. Остановиться, пока не слишком поздно.
- Подпись автора
Впечатлительность — удел ничтожеств.
Таллахасси
импровизированный дейлик
поговорим?
итоги недели
опрос: выкуп способностей 
вторая ярмарка
